«Тоже Люди» — это рабочее объединение Алексея Ляпунова и Елены Эрлих. Иллюстраторы создают трогательные проекты, разбираться в деталях которых можно бесконечно. Ребята живут и работают в Новосибирске, поэтому для этого интервью мы с Лешей созвонились. Через окно зума можно было разглядеть мастерскую, наполненную всеми возможными видами бумаги, инструментами и фото-оборудованием, и спустя 2 часа нашего разговора и разглядывания работ невозможно было сомневаться в том, что в этом пространстве увлеченными людьми создается настоящая магия.

Телеграм-канал Paper Too.

Не могу не уточнить, откуда пошло ваше название?

Оно появилось случайно. Давно-давно, в конце 90-х у нас было свое дизайн-бюро в Новосибирске — делали разную рекламу, логотипы. Мы ездили в местную библиотеку, в подвале которой на вес брали старые книги и журналы, изучали старую рекламу. Там было несколько выпусков журнала Emigre, в одном из которых мы увидели заголовок 'Designers Are People Too'. Оттуда и пошло. 

Как объяснить важность работы с бумагой другим? И нужно ли?

Слово важность вообще не очень понятно. Просто картинки из бумаги делать интересно: ты немного художник, немного скульптор, а в конце фотограф. Никогда не скучно. После эскизов идут моделирование, выкройки и сборка. Технические и творческие решения появляются как раз на этой стадии, ты представляешь, как что-то должно выглядеть, но пока не знаешь, как это сделать.

Когда переходишь к фотографии, пытаешься светом досказать что-то: погоду, время дня, тень, которые что-то привнесут в картинку. Мы называем это световым сюжетом. Например, на картинке с роботом нет никакого цеха, но он нарисован светом. Не могу сказать, что такое часто удаётся, но, когда удаётся, это кайф! Ещё пример: картинка погрузки на паром. Ставишь фонарик пониже, делаешь свет покрасней, и, вуаля, — золотой час перед закатом-восходом. Не нужно рисовать светотень, она получается сама. Часто создать световой сюжет помогают самые простые лампочки.

Затем монтаж и ретушь в фотошопе, и в итоге мы сдаем фотографию или пак картинок на прозрачке. Конечно, вся внутренняя кухня для заказчика вообще не важна, ему нужна только картинка. Может кто-то иногда разглядывает и высматривает детали, но для нас эта работа — сплошное удовольствие. 

Как-то мы делали открытки для курорта в швейцарских Альпах. Что мы об этом знали? Лыжи, шоколад — считай, ничего. Начали изучать культуру, одежду, жилье, природу. Я никогда не знал, что эти дома в горах (шале) не только круто выглядят, но и устроены бомбически: первый этаж каменный, потому что зимой его заносит снегом, а второй — из дерева. Там есть места, где можно передвигаться только на велосипеде, туристов доставляют туда на единственном поезде, который идет вдоль линии гор. Козы там безрогие, а коровы носят огромные медные колокола, низкий звук которых слышно очень далеко. Это ещё одна «кайфушечка» работы иллюстратора. 

А мог бы ты на примерах показать, что было придумано для конкретных проектов?

Была работа, после которой мы себя очень тяжело чувствовали, — она посвящена теме пыток и расстрелов, и была сделана для Amnesty International. Это идея и сюжет агентства, мы были только исполнителями. Работа полностью из белой бумаги — это отдельный уровень сложности, ведь ее надо вывести на текстурность. Научились делать складочки, и «одежда» стала выглядеть ваще агонь, заметно обогатилась ее скульптура.

Не помню, когда мы впервые использовали рванину, но это офигенный прием: облака, пушистые сугробы, облезлая штукатурка, волны прибоя, лес на горизонте.

Еще был проект для отчета одной турецкой паромной компании. Они не давали нам четких рамок, просто попросили изобразить свои суда, причалы, пассажиров — мы так погрузились, будто попали туда сами, и захотелось экспериментировать. Очень хотелось сделать воду с волнами и отражением, выручил обычный полиэтиленовый рукав для запекания.

Ваши работы закрывают важные сторителлинговые задачи. Как вы развивали в себе этот навык?

В 2007 году, когда мы работали в новосибирском филиале журнала «Эксперт», процесс работы строился так: в пятницу после планерки тебе присылают статью, и в понедельник ты везешь в издательство сидишку чистовиком. С одной стороны, это было адски трудно и права на ошибку не было, но вместе с тем это был буст для того, чтобы чему-то научиться. Например, статья про бизнес, основанный на вывозе мусора. Мы тогда придумали для себя принцип «иллюстрации одним объектом», когда ты соединяешь, например, кошелек и мусорный мешок, чтобы изобразить мусорный бизнес. Иллюстрация всегда в контексте: либо картинка привлечет к чтению, либо читатель по-другому поймет то, о чем текст. Для нас работа с сюжетом очень важна, ведь нет ни звука, ни движения, а надо показать целые события и истории: нехватку медперсонала в больницах, замороженные стройки, историю «СССР — Россия», проблемы печатных газет в то время. Главный художник нас наставлял: «Давайте выворачивайте тему сильнее». По сути те иллюстрации — это мнение иллюстратора о статье, поэтому всегда нужно копать тему. Иллюстрация — такой усилитель вкуса для текста, наверное. 

— За кем ты советуешь следить в этой сфере? Чьи работы — высший пилотаж?

Мы просто следим за сферой в целом, но безусловно есть те, кто особенно нравится.

Такаюки Накамура — просто адски крутой скульптор, абсолютный мастер. Создаёт сцены из жизни. У него очень тонкая бумага, и он передает лица с мимикой, эмоциями, он воссоздает технику, например, велосипеды вплоть до спиц, одежда всегда идеально сидит, и все работы разные. Это очень долгий процесс. 

Еще один мастер — Ася Козина. Она делает невероятной красоты парики и головные уборы. Огромные. Это и иллюстрацией не назовешь. Я никого другого, кто бы работал в таком жанре, еще не видел.

Еще понравился проект одной студии из Буэнос Айреса — книжка про жука-палочника. Очень похоже на современную иллюстрацию (большие ручки, большие ножки), но в объемном изложении, плюс минимализм и упрощенные формы. И как оно снято! Свет через решето — и все играет. Свет в бумажной иллюстрации — одна из важнейших вещей. А ветер ребята передали просто через наклон деревьев.

Мне очень нравится Дэвид Умемото. Он делает что-то вроде конструкторов, архитектурных мини-скульптур из бетона, бумаги и пластика, и соединяет все без клея: паз в паз или на каких-то клапанах и пересечениях. Это не иллюстрация, но он мастер своего дела. 

Вера ван Волферен — профессиональный скульптор, но давно перешла на работу с бумагой. У нее мне очень нравится милый проект с домиками на колесах: за счет деталей можно рассказать историю даже простым изображением автомобиля. Фантазия и красота.

Маргарет Скринкл, мне кажется, второй или третий год занимается бумагой. Я люблю бумажников, которые не начинают идти проторенной дорожкой, а вырабатывают свой подход и стиль. Она отлично презентует себя, превращая процесс в продакшн. 

Митсуо Оокума — еще один любимый мастер с неповторимым стилем. У него очень крутой моделлинг, проработка техники, мимики, деталей. Он крайне аккуратно все склеивает, я сперва даже думал, что он 3D-художник. Это особенная пластика, в которой он достиг совершенства. 

А еще Борис Климов, Сесилия Леви, Чарльз Янг, Даниэль Агдаг. 

И напоследок реально созданный скульпторами ролик для ручек Montblanc. Отлично снято. Сцены без анимации, только отъезд, наезд, панорама — и все, но как красиво сделано. Здесь виден особый стиль, например, лицо старика — как его сделать? Даниэла Лейтнер использует множество слоев плотной акварельной бумаги для передачи морщинистости, и при правильном освещении получается очень выразительно. Ты смотришь на героя, и тебе понятна его история. 

В чем философия вашего подхода? Что стоит за творчеством?

С 2006 года мы с Леной живем только за счет иллюстрации. Никакого другого дохода у нас нет. Бывало по-всякому, но как-то справились. За это время мы поработали с заказчиками из 12, кажется, стран, не считая СНГ, и можем вывести два своих принципа:

1) Надо делать то, что хочешь, а то, что не хочешь, — не надо.

2) Ты не можешь делать что-то неправильно, если никто не знает, что ты делаешь.