В 1800-х годах американские духовные лидеры запретили широкие гулянья в честь рождества и других религиозных поводов. Суровый глаз протестанта в традициях церковных праздников ничего духовного не усматривал, а вот языческого — сколько душе угодно, так что ребята по возможности все взяли и запретили. Но a little party never killed nobody: середина зимы, урожай собран, солдаты болтаются в порту в ожидании ветра попутнее и погоды мягче. Так что в канун Рождества все эти ребята напивались в стельку и искали возможностей повеселиться по всем окрестностям. Чего, разумеется, допускать никто не хотел. Праздник было решено вернуть в его самом домашнем прочтении, приручить и запереть.

Вот тут-то и возник старикан на оленях.

Святой Николай был известен ещё в 4 веке нашей эры. Самые популярные легенды — о его воскрешении замаринованных мясником мальчиков и спасении бесприданниц путём подкидывания в окно значительной суммы денег. Это сейчас за подобный фокус можно получить волну комментов и гендерного негатива в Фейсбуке, а в те времена люди не нашли идеи лучше, чем отмечать годовщину смерти канонизированного Николая, устраивая детский праздник с подарками. После торжества Реформации эта традиция осталась лишь в Нидерландах, откуда и была пересажена на Американскую почву — с детьми, подарками и «своей атмосферой». Лишь бы на улицах не бузили и Чёрную пятницу в светлый праздник не устраивали.

Вот изображение святого Николая. Не очень Сантаклаусен, правда? Но именно от такого старичка ждали подарки голландские, а затем и американские детишки. Ребрендинг произошёл в 1823 году. Поэт Климент Мур сочинил для дочки стихотворение, в котором Санта Клаус явился как положено: с оленями, бородой и румянцем. Образ был подхвачен, расшарен и утверждён: с тех пор являться к послушным детям является только бодрый бородач с мешком ништяков и парой десятков лишних килограммов — имидж, равноудаленный от христианских канонов святости и светских тенденций. Парня определили работать на Северный Полюс, обеспечили редко появляющейся в эфире женой и начали использовать в корыстных целях.

Санты заняли собой весь рождественский мерч и встали у прилавков — видимо, чтобы те, кто вёл себя предосудительно, всё же могли обменять кусочек волшебства на деньги. Эталонное прочтение образ святого Клауса получил в иллюстрациях Хэддона Санбла для Coca-Cola в 1931 году. Художник так увлёкся, что рисовал для новогодних кампаний Кока Колы ещё 35 лет. Можно сказать, стал заложником Санта Клауса.

С тех пор внешне старичок почти не менялся. Но в разных странах он умудряется жить и работать по-разному, а в некоторые и вовсе не заявляется. Например, в Италии балом правит ведьма Бефана, у которой всё по-честному, без обмана: хорошим детям — подарки, плохим — угольки. В Исландии над послушными детьми, прежде чем оставить в их башмаках подарки, подшучивают 13 троллей. Вёл себя плохо — получи в ботинок помидор. В альпийских регионах Европы Санту сопровождает страшные ребятки — для профилактики детской вредности. В Австралию он приезжает на упряжке из кенгуру. Ну а в России вечный спутник Деда Мороза — внучка со слабыми навыками ориентирования и самообороны (половина детских ёлок всегда посвящена поискам заблудившейся Снегурочки, а другая — её освобождению из лап злодеев).

К нам в Bang! Bang! каждый год приходит обаятельный красавчик Миши Вырцева. С этим парнем шутки плохи. Don’t shoot us, Santa!